Эра Айемера

С течением времени человеческий мир начал возрождаться, и жизнь людей  вернулась в привычное русло. Почва, вода и воздух очистились, взошли посевы, и закончился Великий Голод. Иммунная система людей нормализовалась, с каждым новым поколением исчезали болезни, и продолжительность жизни возросла — времена, когда в сорок-пятьдесят лет человек считался счастливым долгожителем, а детская смертность считалась суровой реалией жизни, закончились.

С возникновением новой религии Верховный Собор провел жесткую кампанию, искореняя из умов людей даже сам факт существования магии. Для этого понадобилось не одно столетие, но постепенно люди отреклись от старых богов, и истории о магии, фэйри и прочих магических существах превратились в легенды и страшные сказки для непослушных детей. Конечно, находись группы инакомыслящих, но они были малочисленны и предпочитали вести уединенный образ жизни. Даже те страны, которые не поддержали идеи аймерейства, так или иначе создали свои верования, далекие от изначальных принципов устройства мира.

В человеческом мире началась эра освоения новых территорий и борьбы за них, постижения торговых отношений и заключения международных политических соглашений.

Фэйри тем временем жили в Тир Тоингире и не горели желанием возвращаться в мир людей. Темные фэйри до сих пор таили злобу и обиду на род человеческий, а светлые были слишком заняты напастью, которая начала происходить со всем магическим миром и существами, в нем обитавшими.

Скрывшись в Тир Тоингире, фэйри обоих Дворов полагали, что здесь они смогут восстановить свои силы, однако ничего подобного не случилось. Трагедия, произошедшая в мире людей, затронула их здоровье и магический потенциал. Чья-то магия начала слабеть, чья-то — выходить из-под контроля, а в итоге сам Тир Тоингире начал меняться, становиться опасным для своих жителей и отторгать их. Фэйри старались решить проблему своими силами, но болезнь подкашивала их. Неблагой Двор, видя, что сделать ничего не получается, вернулся в человеческий мир, ведь там единственной опасностью были люди, с которыми темные фэйри были способны справиться.

Ситуация усугублялась до тех пор, пока на трон Благого Двора не взошел новый король, Ллеуэлин.

Как и все фэйри, он рос на сказках об Избранном, который должен всех спасти, но не ожидал, что окажется тем самым, кому предстоит знаменательная встреча.

И все же это произошло. Ллеуэлин уже ни на что не надеялся, когда в одну из своих вылазок попался в ловушку контрразведки Шареора. Он принял бой, но к тому времени был настолько обессилен магической болезнью, не щадившей даже королей фэйри, что начал проигрывать с самого начала сражения. Наверняка все закончилось бы его смертью, но схватку остановил сам принц. Он был старшим сыном короля и должен был в скором времени взойти на трон, поэтому хотел самостоятельно разобраться в ситуации. Его не устраивали беспочвенные драки с теми, о ком люди не имеют ни малейшего представления. Он отогнал цепных псов королевства, и Ллеуэлин оказался обязан принцу за спасение собственный жизни.

Габриен — так звали принца — не верил, что перед ним находится фэйри, и попросил в ответ на спасение показать Тир Тоингире. Ллеуэлин не смог отказать, а потом, подарив волшебный колокольчик, вывел человека из магического мира и отправился заниматься делами собственного народа. Габриен, изумленный и заинтересованный, частенько призывал Ллеуэлина, брал его с собой в походы, просил рассказывать о фэйри и был, по сути своей, замечательным и умным слушателем, да и, ко всему прочему, отличался благородством и добротой.

И чем больше Ллеуэлин проводил времени с Габриеном, тем сильнее крепли его подозрения, что перед ним находится тот самый Избранный, известный по древнему предсказанию. Фэйри молчал, боясь, что ошибся, наблюдал, сам старался держаться ближе к человеку и раз за разом получал подтверждения своих предположений. Габриен действительно оказался тем самым Избранным, и он не хотел, чтобы магия умирала, а вслед за ней — все живое, что населяет планету.

Король Шареора в то время уже отошел от правления страной, и от короны принца отделяли лишь формальности. Соседние королевства находились с его государством в приятельских отношениях, поэтому прибыли на общий сбор. На собрании присутствовал и Ллеуэлин — как живое доказательство правдивости истории о прошлом, которую Габриен поведал ошарашенным королям и их придворным. Однако убедить в своей правоте людей оказалось намного сложнее, чем фэйри: Великий Собор имел большую власть над их умами.

И все же ситуация сдвинулась с мертвой точки. В большей части потому, что над человеческим миром вновь сгущались тучи. То тут, то там вспыхивали очаги бесконтрольной магии, с которой люди не могли совладать. Им была нужна помощь фэйри, и слова принца Габриена перестали звучать для других, словно бессмыслица.

На трон Габриен всходил, известный как новатор и невиданных талантов дипломат, заключивший альянс не просто с соседней страной, а с целой расой. Со дня его коронования люди и фэйри впервые за многие столетия вновь действовали сообща.

Тем временем дружба Габриена и Ллеуэлина с каждым годом становилась только крепче. Статус правителей не позволял им видеться часто, однако они все равно находили время, чтобы встретиться. Ллеуэлин был первым, кто заметил, что жизнь покидает его друга. Габриен был хорошим человеком и ответственным правителем — всего себя он отдавал народу и решению проблем с магией. Он забывал есть и спать, и его тело постепенно переставало справляться с нагрузками. Более того, как Избранный Габриен оказался более чувствительным к магии, чем многие люди, и магические катаклизмы, со временем только участившиеся, еще больше ухудшали его состояние.

Ллеуэлин поднял тревогу, когда понял, что Габриен отказывается признавать свою болезнь, но все попытки оказались тщетными. Искуснейшие целители человеческого мира и сильнейшие из фэйри пытались вернуть жизненные силы людского короля, но он продолжал чахнуть на глазах. В один из дней он не смог встать с кровати. Чуть позже — он просто не проснулся. Его смерть была настоящей трагедией для обоих из миров, и еще долгое время и фэйри, и люди носили траур по величайшему из королей. Ллеуэлин же так и не смог простить себе смерти друга. До конца своей жизни он продолжал думать, что смог бы спасти его, заметь он недуг чуть раньше.

Впрочем, страдания Ллеуэлина не были долгими. Через несколько лет мир потрясла чудовищная трагедия: лей-линии в Айссене вспыхнули магией, и целый материк взорвался огнем, достигшим небес. Помимо миллионов жертв как на самом погибшем материке, так и на соседнем континенте, от столь сильного выброса магии погибли сотни фэйри. Включая и Ллеуэлина. Собственная магия разорвала их изнутри.

И вновь мир наполнился болью и ужасом. И люди, и фэйри почти что разом лишились сразу двух повелителей, на дружбе которых держался их союз. Фэйри почувствовали, как после гибели Айссены их болезнь ударила по ним еще сильнее. Люди же судорожно искали замену Габриену, а заодно напомнить фэйри, что их союз — единственная возможность не дать трагедии повториться.

Гибель Айссены объединила все народы. Люди понимали, что то же самое может произойти с целыми континентами в общем и их странами в частности. Немного оправившись от потрясений, правители стран со всех материков стали продумывать план объединения сил и знаний, разработка которого идет и по сей день.