Внешний вид: униформа Черной Стражи, поверх — подбитый мехом плащ, который он так и не снял с дороги.
Инвентарь: кольцо главы Черной Стражи, кинжал и меч.

За окном крупными хлопьями валил снег. Аарон стоял, тяжело упершись обеими руками в подоконник, и смотрел, как холодное, белое одеяло на земле с каждой минутой становиться все толще. Еще день назад царила оттепель, но уже с сегодняшнего утра ударили морозы. Аарон знал, что это излишне пафосно и одновременно с этим почти что романтично, но не мог не отметить, как погода в точности повторила его состояние души.
Еще день назад его вера в Черную Стражу была непоколебимой. Еще день назад его уверенность в преданности ее членов была абсолютной. А сейчас он стоит в полумраке, потому что не хочет видеть свои руки, под ногтями которых запеклась кровь предателя.
Аарон никогда не подозревал, что свое правление Черной Стражей он начнет с того, что перережет глотку одному из ее капитанов. Но все сложилось именно так. То, что он творил за спиной Галла, было непростительным. Вот только почему отец не увидел этого коварства? Неужели возраст взял над Галлом верх? Неужели и он был настолько уверен в своих людях, что не мог и помыслить об измене? Или же расслабился, окружив себя верными Призраками, и думал, что имеет контроль над всей организацией? Аарон не мог найти себе места, не имея возможности узнать ответы на эти вопросы. Галл был мертв, и все ответы умерли вместе с ним.
Возможно, отец, несмотря на всю специфику своей работы, до конца своих дней оставался слишком благородным человеком, чтобы по уши закапываться в грязь. Аарон был не таким — Галл сам ему говорил об этом. "Я бы никогда не смог обзавестись друзьями из Аббача Син, пацан, — ухмылялся он. — Они всегда казались мне слишком подлыми и ненадежными. Смотри, чтобы эти связи не причинили вреда". Вреда они не причинили. Как оказалось, Аббача Син ценит иллюзию дружбы и всегда платит свои долги. "Услуга за услугу, и так до бесконечности, — оскалился их посыльный, передавая ошарашенному Аарону запечатанный свиток с письмом. — Хорошей охоты."
Охота действительно была хорошей, но то, из-за чего она началась, вызывало у Аарона тошноту.
В дверь его комнат тихо постучали, и Аарон заморгал, прогоняя оцепенелость.
— Войдите, — глухо бросил он через плечо, и дверь с тихим скрипом отворилась.
На пороге стояли двое парней из рядовых Черной Стражи.
— Король Риваль требует вас к себе, глава, — почтительно проговорил один из них и поспешно опустил испуганные глаза, когда Аарон медленно повернул голову в его сторону. Это был тот самый юнец, совсем недавно получивший повышение до рядовых, и который присутствовал на пытках предателя. Он держался молодцом, но был еще совсем зеленым — под конец его таки вырвало. Теперь он явно боялся, что за слабохарактерность его ждет расплата. Вот только он был не первым и не последним новичком, который самонадеянно думал, что готов к любому повороту событий. Аарон и сам когда-то был таким.
Кивнув мальчишкам, Бальдвин опустил взгляд на свои руки, от которых до конца не отмылась кровь. Подумал немного и натянул перчатки.
— За мной.
В комнатах короля тоже было мало света. Риваль сидел в кресле перед зажженным камином, и в руках у него был кубок с вином. Он неотрывно глядел в пляшущий на поленьях огонь, когда Аарон, бесшумно ступая по коврам, остановился в паре метров от него.
— Все кончено? — спросил Риваль, и голос его звучал донельзя устало.
— Да, ваше высочество.
Король в ответ поморщился и с силой потер свободной рукой подбородок.
— Ты узнал, как много информации он передал Дангернону?
— Не так уж много. Последствий можно избежать.
— Ты уверен? — Впервые за весь разговор Риваль посмотрел на Аарона, и тот, немного помедлив, кивнул.
— Я приложу к этому все усилия, ваше высочество.
— Уж я надеюсь на твою помощь, — вздохнул король и, вспомнив о кубке в своей руке, отпил немного. Откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза и смакуя вино. — Узнал причины?
— Выгода. Влюбился в дочку дангернонского герцога, их замок находился не так далеко от границы с Влемансом. Она пару раз приезжала на ярмарку, и каким-то образом у них закрутился роман. Об этом узнал герцог, и в одну из тайных встреч с этой девицей его ждала засада. Идиот под пытками сдал все и согласился со всеми условиями взамен на то, что его оставят в живых.
— Ну, а герцог решил выслужиться перед своим королем, — усмехнулся Риваль, вставая из кресла. Он заходил по комнате, раздумывая над чем-то. — Что ж, я на самом деле читал твой рапорт, он не сдал действительно важных государственных тайн — его ранг не позволял ему знать их. И все же это политический конфликт, я не могу закрыть на это глаза. Я даже не знаю, кто оказался большим дураком — твой черный страж, позволивший себе влюбиться в дангернонскую девицу и боявшийся смерти, или этот герцог, решивший, что его игры останутся незамеченными.
Аарон промолчал. Он не знал, что ответить. По его мнению, умных людей в этой истории не было.
— Странное чувство, — заметил Риваль, еще немного помолчав. — Мне хочется узнать, как ты вышел на все это, и одновременно с этим — нет. Полагаю, пока я вижу достойные результаты твоей работы, мне не обязательно знать все тонкости ее исполнения. Я прав, не так ли?
Аарон посмотрел ему прямо в глаза, и король кивнул, словно прочитав его мысли. Ривалю был нужен честный ответ.
— Вы абсолютно правы, ваше величество, — просто сказал Бальдвин.

Черные стражи преданно ожидали своего командира, стоя в коридоре, ведущем в комнаты короля. Стражники, стоявшая у дверей, то и дело посматривали на них, и юноши, стараясь держаться от них подальше, вполголоса переговаривались друг с другом.
— Это все ужасно, не находишь? Все беды из-за того, что влюбился не в ту бабу.
— Говорят, он всегда был не особо умен.
— Глупых в Черную Стражу не берут. Но да ладно, это уже дело прошлого.
— Ну да, конечно. Это все еще долго будет греметь, вот увидишь.
— Меня больше восхищает, каким хладнокровным был наш глава. Да у него ни один мускул на лице не дрогнул ни во время пыток, ни когда он ему лично глотку перерезал.
— Друг, это называется холодная ярость. Да ему в глаза было смотреть страшно!
— Я недавно пил с нашим капитаном, он сказал, что Бальдвин — настоящее орудие смерти. Хотя ничего другого от сына Галла я не ожидал. Как стал главой, так и сразу всех за яйца стальной рукой прижал.
— Ты так говоришь о нем, будто он не человек вовсе, а какой-то монстр. Что еще он должен был сделать, узнав о предательстве? И как он должен был еще себя вести? Рыдать и рвать на себе волосы? Это его долг — наш общий долг — защищать королевство от таких ублюдков. Он все сделал правильно. Хотел бы я когда-нибудь...
— Быть таким, как он? С непроницаемым лицом перерезать глотки?
— Ну, уж точно не блевать при виде крови, как ты, приятель.

Увлеченные разговором, Черные Стражи не услышали, как Лоури Тибрайд подошла к ним. Звук ее голоса совсем рядом заставил их едва ли не подпрыгнуть от неожиданности, и они воззрились на нее с плохо скрываемым испугом. Один из них густо покраснел от досады — вот так вот опростоволоситься! Сколько раз Аарон Бальдвин наставлял новичков: не говорить о заданиях там, где эти разговоры могут быть услышаны не теми ушами. Их работа была секретной, полной грязи и темных помыслов — мало кто мог понять ее и оценить по достоинству.
— Мы вовсе не это имели в виду, — нахмурился Черный Страж, стараясь взять себя в руки, а его друг, который не нашел ничего лучше, кроме как согнуться в поклоне, покосился на него предостерегающе. Мол, и так уже сболтнули лишнего, не копай себе могилу еще глубже! Но он слишком уважал Бальдвина, чтобы позволить кому-то, даже если это — принцесса Йонгвеля, думать о нем так плохо. — Глава вовсе не жестокий человек, ваше высочество. Он, как и все мы, всего лишь выполняет свой долг перед троном, пусть и...
Паренек запнулся, не зная, как выразить свои мысли. Как объяснить тепличному цветку, этой выхоленной девочке в красивой одежде и с наивными взглядами на жизнь, что порой долг — это крест, который нужно нести с достоинством?
— Он всего лишь выполняет свой долг, — наконец упрямо повторил он и, посмотрев на друга, поймал его обреченный взгляд.
Ох, как они влипли!..

— Можешь идти, Аарон, — устало вздохнул Риваль, потирая лоб кончиками пальцев. Он вновь сидел в кресле у камина, вот только его пустой кубок из-под вина остался стоять на подоконнике — о нем король так и не вспомнил. — Пока придерживаемся этого плана. Будем надеяться, что его будет достаточно, и что эта отвратительная история не выльется во что-то ужасное. Ну, а если нет... Что ж, пока наша голова на плечах, мы сможем придумать и что-либо другое.
Без лишних слов Бальдвин коротко кивнул Ривалю, поклонился и направился к двери. Усталость сковывала все его тело, плечи ломило от тяжести мехового плаща, полы которого с шорохом тащились за ним по мягким коврам в комнате короля. Все, чего он хотел — это по самую макушку окунуться в горячую воду, смывая с себя пот и чужую кровь, а потом — прикорнуть хотя бы на пару часов, но неотложные дела наверняка не дадут ему сомкнуть глаз до самого утра.
Выйдя в коридор, Аарон был настолько поглощен прокручиванием в голове своих дальнейших действий, что не сразу заметил отсутствие своих людей, которых он оставил у дверей в комнаты короля. Встрепенувшись, Бальдвин заозирался по сторонам в поисках пропажи и очень быстро обнаружил ее у поворота в соседний коридор. Их спины были напряжены, и от них за версту тянуло нездоровой нервозностью. Нахмурившись, Аарон одернул плащ и направился в их сторону.
Поравнявшись со Стражами и заглянув за поворот, Бальдвин понял, от чего они так взволнованы. В паре шагов от них стояла принцесса Лоури, и выглядела она чем-то донельзя возмущенной. С его появлением все внимание переключилось на него. Стражи, почувствовав на себе чью-то тень, неловко и медленно повернули головы. Лицо одного — того самого, со слабым желудком — перекосилось от ужаса, в глазах у другого застыло отчаяние. Аарон вопросительно вскинул бровь, переводя взгляд с одного на другого. Потом посмотрел на принцессу и почтительно склонил голову.
— Добрый вечер, ваше высочество, — проговорил он, а потом холодно обратился к своим людям: — Итак, господа, что здесь происходит?

Отредактировано Аарон Бальдвин (2017-08-26 23:56:06)

— Ох, — протянул Аарон и перевел взгляд с раскрасневшегося от взволнованности и плохо скрываемого гнева лица принцессы на двух своих людей. Те выглядели, как побитые, нашкодившие щенки.
Собственно, понять, что произошло несколько минутами ранее, не составляло труда. И это не было неожиданностью: зеленые мальчишки из Черной Стражи не сразу учились держать рот закрытым — особенно они расслаблялись в стенах королевского замка, словно здесь не существовало ушей, которые не должны были слышать чего-то лишнего. И эти двое не стали исключением. Другое дело, услышал их ни кто-либо, а старшая дочь короля. Девчонка, которая находилась в том самом нежном возрасте, когда юношеский максимализм за руку с наивными принципами затмевал рассудок и заставлял его додумывать небывалые истории из обрывков разговоров.
Какая досада. Бальдвину, усталому, желавшему лишь упасть в кресло и хотя бы немного пригубить вина, совсем не хотелось, чтобы этот вечер бился в агонии, пока Аарон будет вести пространные, ни к чему не ведущие беседы с дочерью короля.
— Кажется, я понимаю, что произошло, — размеренно проговорил он, стараясь, чтобы его голос звучал отстраненно и спокойно. Больших усилий это не занимало — усталость не давала эмоциям возможности прорваться наружу.
— Господа, — обратился Аарон к Стражам, и те неловко зашевелились в ожидании нагоняя. Конечно, нагоняй им будет устроен, но не при даме королевских кровей. Позже. — Прошу вас ожидать меня у моих комнат. Наш разговор начнется там. Свободны.
Один из Стражей, похрабрее, хотел было открыть рот и что-то сказать, но его товарищ, не отрывая взгляда от лица Главы, поспешно толкнул того локтем под ребра, и мальчишка стушевался и промолчал. Они почти что одновременно поклонились ему, потом — принцессе и исчезли за поворотом. Аарон проследил за их капитуляцией и повернулся к Лоури Тибрайд.
— Ваше высочество, прошу вас простить нас за столь неловкий инцидент, — сказал он спустя секунду молчания. Ему ужасно хотелось капитулировать вслед за своими людьми, подобрав тяжелый, длинный плащ, чтобы он не мешал ускорению на поворотах, но позволить себе уйти, не сказав ни слова принцессе, требующей словесной справедливости, Бальдвин не мог. А жаль. Проклятый статус. — Отвечая на ваш вопрос, скажу, что мой долг заключается в охране страны и вашей семьи от любых невзгод как внутри королевства, так и извне. Я полагаю, вам это известно не хуже моего. А что касается любви... Что ж, любовь безобидна по своей сути, но, к сожалению, под ее влиянием люди очень часто делают ужасные ошибки. Надеюсь, я утолил ваше любопытство. А теперь... Если вы желали увидеть отца, то, насколько мне известно, он свободен и будет рад видеть вас. Если же вы просто забрели в это крыло, то позвольте проводить вас до ваших комнат, пока вас не хватились.

— Принцесса, — усмехнулся Аарон, — если бы я убивал каждый раз, когда кто-то позволил себе ошибиться, этот замок был бы уже давно пуст.
Признаться, где-то в глубине души Бальдвин даже завидовал наивной непосредственности Лоури Тибрайд. Жить в иллюзорном мире, где все добры друг к другу, где все разногласия можно решить ловким словом — очень удобно. Однако, одновременно с этим, девчонку было жаль. Взрослые годы приближались к ней, сгущали над ее светлой головой черные тучи реальности. Тучи эти рано или поздно накроют ее, и бежать будет некуда. Как бы принцесса ни старалась скрыться за ширмой идеализированных принципов, эта ширма падет, и действительность ударит по ней сильно, больно. Беспощадно.
Позиция Риваля, заключающаяся в полном отстранении своих детей от дел королевства, зачастую ставила Аарона в тупик. Король защищал их от всех невзгод — особенно девчонок, — предпочитал, чтобы их глаза были закрыты. И вот сейчас его действия играли с окружающими дурную шутку. Бедная Лоури, услышав о возмутительной несправедливости жизни, пришла в ужас, хотя в свои шестнадцать уже должна была бы знать, для чего существует Черная Стража.
— Вы очень начитаны, ваше высочество, — грустно улыбнулся Аарон. — Ваши слова про любовь — словно строки из книги.
Хотя, вполне возможно, даже знание о суровости окружающего его мира не оградило бы шестнадцатилетнего подростка от юношеского максимализма. Наоборот, это подняло бы в юной душе еще больший бунт против системы.
Что говорить принцессе, Аарон все еще не знал. Рассказывать ей правду о произошедшем он все так же не собирался. Учить королевских детей уму-разуму — не его забота. Ему просто нужно придумать какую-нибудь обтекаемый ответ, а потом — будь что будет.
Придумать что-то дельное Бальдвину помешал противный голос, донесшийся откуда-то из глубины коридоров. Этот голос Аарон знал слишком хорошо — с самых юных лет. И с тех самых юных лет Аарон был уверен, что его обладатель будет жить вечно, потому что смысл его существования — мучить детей, а дети в королевском дворце вряд ли когда-нибудь переведутся.
Барон Норвуд Уайт был уже далеко не молод в те дни, когда — по просьбе Галла и с разрешения короля — учил Аарона. Глядя на барона, маленький Бальдвин все удивлялся, как его до сих пор носит земля. Теперь Бальдвин вырос — но вопрос остался и все больше не давал покоя.
— Ваше Высочество! — вновь противно затянул барон, и в этот раз его голос прозвучал еще ближе. У этого старикашки явно был скрытый магический талант — он выискивал детишек, которых можно помучить, столь же отменно, сколь охотничья собака вставала на след добычи в лесной чаще. Аарон, не сдержавшись, вздрогнул всем телом и принял решение.
При рождении Бальдвин был явно поцелован Айемером, потому что, казалось, только с Его помощью в период своего обучения мальчишка смог обнаружить замечательные возможности, позволяющие избежать барона Уайта и его унылых уроков арифметики. И со временем Аарон передал свои тайные знания Анейрину — по большой дружбе. Теперь пришло время Лоури — потому что нелюбовь к старику Норвуду сближает людей.
— Ваше Высочество, — тихо окликнул он принцессу, когда заметил, что та собирается сбегать не в ту сторону, в которую было нужно , — пройдемте за мной. Скорее. И старайтесь не шуметь.
До гобелена, висевшего почти что в конце соседнего коридора, они добрались в рекордные сроки. Бальдвин все прислушивался к происходящему за спиной, но, кроме дыхания Лоури, шума поблизости не слышал. Бальдвин опасался, что барон может перейти на бодрую трусцу, если завидит их. С него бы сталось. В свое время Норвуд пытался догонять Аарона, да и за Анейрином, бывало, тоже бегал.
Воровато оглянувшись и не обнаружив опасности, приближающейся к ним на крыльях старческого ревматизма, Аарон откинул гобелен и потянул за одну из колонн, спрятанных за ним. Стена дрогнула, как будто бы тяжело, скрипуче вздохнула — и отворилась потайная дверь.
— Ходы, сделанные специально для побега королевской семьи в случае опасности, — объяснил Бальдвин принцессе. Он быстро сорвал факел со стены тайного, узкого хода, поднес к огню другого, зажженного факела и, когда пламя занялось и на нем, довольно кивнул. — Расположены в "слепых" зонах — никто из стражников, мимо которых мы прошли, не сможет сказать Норвуду, куда вы делись. За мной. Надавите на рычаг у стены, и дверь за нами закроется.

Отредактировано Аарон Бальдвин (2017-10-20 23:23:01)