Внешний вид: Черный плащ с капюшоном, пыльный и немного драный, черные же штаны, сапоги из мягкой кожи, темно-серая рубашка.
Инвентарь: короткий меч, кинжал в сапоге. Рядом пес йета Огонек.

Где-то поблизости происходило нечто странное, чему Мархит не мог придумать объяснения. Он спешился, огляделся, но ничего не заметил, и пока принимал более человеческий облик, Конь ожидаемо пропал — только ткнулся мордой в шею, словно прощаясь.
Откуда-то тянуло... смертью.
Это ощущение Мархит знал, он и сам порой нес смерть, вот только то, что было здесь сейчас, буквально разило тьмой и ужасом.
Он постоял некоторое время, прислушиваясь к ощущениям, отдавая себя во власть обычным органам чувств, держа ладонь на голове взволнованного и тоже ощущавшего нечто Огонька.
И вдруг это, чем бы оно ни был, двинулось в его, Мархита, сторону.
— Ох ты ж... Огонек, беги!
Перевоплощение было мгновенным. Никаких игрищ со снятием головы Мархит не устраивал: он просто запрыгнул так, как был, на появившегося Коня, не заботясь о призрачном животном, взрыл бока пятками и пустил лошадь прочь, спасаясь от того, что либо шло по направлению к нему, либо и вовсе преследовало.
Пришлось проскакать через поле, скрываться в лесу, гнать, что есть мочи, но в какой-то момент Мархит понял, что больше не чувствует опасности. Только тогда слез с Коня, пристроился на коленях рядом с едва дышавшим Огоньком и стал его успокаивать, пока пес, наконец, не выдохнул по-нормальному и не перестал хрипеть.
— Вот так. Все хорошо. Как думаешь, что это было?
Огонек ожидаемо не ответил, разве что приподнял брови, лизнул ладонь Мархита.
Некоторое время они посидели вдвоем под раскидистым деревом. Никуда идти не хотелось, да и Мархит все никак не мог перестать размышлять вслух о том, что же это могло быть. Пес и вовсе пытался задремать, но то и дело, слыша изменения интонация, терпеливо открывал глаза и посматривал на хозяина.
Прошло не меньше получаса их отдыха, а после Мархит все же встал.
— Пойдем. Нужно посмотреть, что там было. Хотел бы я, конечно, чтобы это был обычный магический всплеск, вот только я должен был бы его различить, так? Он ощущается иначе. А тут нас будто сожрать хотели.
Огонек молча последовал за Мархитом, и хоть он не умел выражать собственное мнение вслух, словами, очень недовольно и выразительно сопел.
Они вышли из леса, прошли через поле, пробрались через какую-то уж очень неприятную местность, а потом...
А потом очутились в абсолютно черной деревушке.
Мархит застыл, изумленно разглядывая дома. Они будто были обугленными, вот только тогда, когда он коснулся стены, следов на ладони не осталось. Дерево просто почернело — и камень, и веревки, и стекло. Даже земля казалась более темной. Огонек двинулся в сторону колодца, но Мархит его окликнул, сказал строгое "нет", хлопнул себя по бедру, призывая держаться ближе, а сам пошел дальше.
Кроме жутких домов здесь были и люди, вот только все они, как один, были мертвы. Наклоняться к ним не хотелось. Пересилив себя, Мархит все же это сделал, вгляделся в лицо мертвеца и поморщился.
— Прекрасно. Просто прекрасно.
Не пели даже птицы, но не удивительно — Мархит заметил небольшие птичьи трупы, валявшиеся то тут, то там.
— Прекрасно, — шепотом повторил он, не видя, тем не менее, абсолютно ничего хорошего.
Впереди раздался звук, который могло издавать только живое существо. Мархит быстро взглянул на Огонька, провел над ним ладонью. Между пальцев заискрилось, появились мелкие молнии, не болезненные и ощущавшиеся прохладными, и пес преобразился, стал напоминать обычное животное, к которому привыкли люди. Только после этого Мархит осмотрел себя, будто что-то в нем могло выдать его истинную сущность сейчас, когда он выглядел абсолютно так же, как любой человек, а уже затем двинулся вперед.
У одного из домов была девушка.
Мархит остановился поодаль, прислушиваясь, но от нее не веяло ничем жутким, как от того явления, которое уничтожило деревню, потом подошел еще немного ближе.
— Что здесь произошло? — довольно громко спросил он.
Тревожить было некого — все были мертвы.
Огонек тяжко вздохнул. Ему это все тоже не нравилось.