Конь под ним устало всхрапнул и остановился. Аарон успокаивающе похлопал его по боку и спешился. Потянулся всем телом, размял шею и плечи и присел у ручья, чтобы умыться. Стояла невиданная жара, и даже ветер, бьющий в лицо при скорой езде, не спасал. На горизонте то и дело собирались тучи, но освежающий дождь все никак не мог пройти. Та еще погодка для незапланированных срочных поездок в соседнее герцогство.
Плеснув в лицо божественно холодной водой, Аарон блаженно зажмурился. Как хорошо, что ехать ему осталось самую малость — меньше часа, и он будет в Квибеге.
Позади расфыркался Снорре, и Бальдвин обернулся, увидел, как конь, напившись, решил подкрепиться травой, росшей у ручья, и встретил яростное сопротивление от засевшей там осы. Вот уж у кого проблемы, которым можно даже позавидовать.
Квибег. Дунвиган. Дортайн. Трагичная цепочка. В голове у Аарона все никак не могла уложиться мысль, что целая деревня оказалась уничтоженной в считанные — секунды, минуты, часы? Магия. Бальдвин не знал, что делать с противником, против которого его оружие — словно зубочистка для великана.
В Квибеге его ждали подчиненные и девчонка, которую они нашли на пепелище — единственном, что осталось от небольшой, уютной деревеньки на границе с Дагерноном. Она утверждала, что выжила только чудом, уехав в монастырь неподалеку за лекарством для больного отца, но Стражи не поверили ей, да и сам Аарон был с ними солидарен. Слишком уж большое везение. Или невезение — это как посмотреть. Если на секунду представить, что девчонка говорит правду, то ей останется лишь посочувствовать. В момент лишиться и семьи, и дома — непомерное горе.
Для того, чтобы встретиться с подозреваемой, Аарон выехал из Инверниса с первыми лучами солнца. Ситуация была экстренной и требовала его непосредственного вмешательства. Вот только глубоко внутри себя Бальдвин чувствовал растерянность: вину или невиновность девчонки доказать не сложно, намного труднее разобраться в произошедшем. Есть ли кто-то ответственный за эту трагедию, или же это аномальный выброс взбушевавшейся магии? И что из этих двух вариантов хуже?
"Оба — настоящее дерьмо", — мрачно подумал Аарон и со вздохом распрямился. Достал из дорожной сумки тюк с водой и отпил немного. Снорре, победивший осу в неравной битве, дружелюбно ткнулся черной мордой ему в бок, и Бальдвин потрепал его по холке.
— Нет времени расслабляться, дружок, — заметил он, и конь будто бы согласно вздохнул. Весь путь он проделал галопом, почти не переходя на трусцу и, хоть и был удивительно выносливым, все же устал. — Совсем скоро у тебя будет время отдохнуть. Хотел бы я сказать то же самое и о себе, но...
Но нет. Подобной роскоши Аарон себе позволить не мог.

Квибег встретил его канализационной вонью, запахом пережаренного мяса и  душным ароматом роз, а еще Аарон едва не свихнулся от жары, проезжая мимо работавшей плавильни. Люди провожали всадника, чье лицо было скрыто капюшоном, заинтересованными взглядами.
Своих подчиненных он заметил у входа в казармы. Завидев его приближение, Стражи повскакивали со насиженных мест; один из них торопливо чистил трубку, которую несколько секунд назад со вкусом курил.
— Милорд, — проговорил их капитан, выступая вперед и тревожными глазами наблюдая, как командир спешивается, — надеюсь, ваш путь был легким.
Аарон в ответ лишь невесело усмехнулся, и капитан понятливо качнул головой.
— Что вы уже предприняли? — спросил Бальдвин, передавая Снорре подбежавшему мальчишке-конюху.
— Оцепили деревню... то, что осталось от нее, милорд, — капитан прошел в казармы, жестом зовя Бальдвина за собой. — Привезли сюда девчонку, как вы и приказали. Она ведет себя очень тихо, вырваться не пытается, однако в ее камере везде железные решетки, и если она — фэйри...
— Глава Черной Стражи! Милорд! — дурной писклявый голос прервал его, и Аарон вместе с капитаном удивленно выглянули обратно на улицу.
На них из замка Квибега неслось пузо. Огромное пивное пузо, обтянутое трещащим по швам зеленым шелком. Аарон едва сумел разглядеть за ним короткие ноги, руки и голову с таким тупым выражением лица, что становилось не по себе.
— Граф, — шепнул капитан и тяжело вздохнул. И во вздохе этом Бальдвин сумел прочитать многое.
Они дождались, пока шарообразный граф досеменит до них. Остановившись, тот с трудом мог перевести дыхание — видимо,  бежал слишком долгое время — для его габаритов. 
— Глава Черной Стражи! — повторил он и подался к Бальдвину всем телом, стараясь заглянуть под капюшон. Аарон аккуратно отстранился, и на поросячьем лице графа проступило явное недовольство. И все же он продолжил: — Как я рад вашему приезду, милорд! Наконец-то эта дрянь получит по заслугам!
— Какая дрянь? — переспросил Аарон, и граф так и подскочил на месте от возбуждения.
— Ну как же? Эта фэйри, уничтожившая деревню! Пусть говорит, что угодно, но я сразу, как на ее посмотрел, понял всю ее отвратительную сущность!
— Неужели?
— Да! Я еще вчера говорил вашим людям: давайте кинем ее в костер! Будет ей наказание, а другим ее собратьям — урок. Никто не смеет нападать на людей и оставаться безнаказанным! Поэтому, милорд, вы только подайте нам знак, как закончите с ней беседу, и мы разведем огонь для этой паршивки!
— Вы очень великодушны,  — усмехнулся Аарон и, больше ни слова не говоря, скрылся в казармах. Капитан же радостно захлопнул дверь прямо перед изумленно вытянувшейся физиономией графа и поспешил нагнать командира.
Стражники, собравшиеся в казармах, смотрели на них с умилением и восторгом, как на героев дня. Один из них подбежал к двери, ведущей к лестнице в темницы, и почтительно открыл ее перед Черной Стражей.
— Так значит, девчонка все утверждает, что ни при чем? — продолжил прерванный разговор Аарон, и капитан утвердительно закивал.
— Да. Все повторяет про болезнь отца. Говорит, что ездила за лекарством в соседнюю деревню.
— В соседнюю деревню? Ты отправил туда людей?
— Конечно, милорд.
— Очень хорошо, — они остановились у окованной железом двери, охраняемой двумя Черными Стражами, и Аарон наконец-таки скинул капюшон. — Я пойду один, а ты жди меня здесь.
— Вы уверены, милорд? — нахмурился капитан, неприязненно покосившись на дверь в допросную.
Аарон снисходительно посмотрел на него и фыркнул.
— Во-первых, мы не уверены, что это фэйри, и что она виновна в чем-либо. Во-вторых, даже если это фэйри, то с фэйри, закованной в железо, я уж как-нибудь да справлюсь. Она ведь закована в железо? — спохватившись, уточнил он у двух других Стражей.
— Так точно, — хором ответили те, и Аарон решительно толкнул дверь, заходя внутрь допросной.
Девчонка, сидевшая там, испуганно вскинулась и посмотрела на него огромными глазами. Бальдвин, не сводя с нее изучающего взгляда, закрыл дверь и неспешно прошел к стулу напротив пленницы.
Девчонка выглядела... обычной. Красивой — лицо кукольное, глаза большие и светлые, белокурые кудри на голове, — но обычной. Перепуганной, усталой, горюющей и — виноватой. За что она винила себя? За то, что не смогла спасти родителей? За то, что не погибла вместе с ними? За то, что попалась?
— Здравствуй, — задумчиво начал Бальдвин, — меня зовут Аарон. И я бы хотел услышать твою историю от начала до конца. Без украс, без утайки. С чего все началось, чем все закончилось. Твои мысли по этому поводу. И давай начнем с того, что ты скажешь мне, как тебя зовут.
Сложно начать допрос, не зная, от чего отталкиваться в своих предположениях. Поэтому Аарон решил импровизировать. К девчонке неприязни он не ощущал, скорее — жалость. Главное, чтобы эта жалость не затмила здравый смысл.